Мифы о «присяжных переводчиках»

Журнал «Право и жизнь», №170 (8) 2012 г. стр. 279-299.

А. ВИННИКОВ, кандидат технических наук, директор экспертно-переводческой организации «Открытый мир», г. Ростов-на-Дону.

В России, США, Канаде, Австралии, Великобритании, Франции, Испании и Германии в качестве переводчиков к уголовному процессу можно привлекать любых лиц, вла­деющих необходимыми язы­ками. Участие присяжных, сертифицированных и иных аттестованных и лицензиро­ванных переводчиков в про­цессе не обязательно. Их ин­ститут устарел. Наблюдается конфликт между государ­ственными органами, кото­рые, экономя средства, при­бегают к использованию спе­циалистов из коммерческих судебно-переводческих орга­низаций, и независимыми при­сяжными переводчиками. На­личие разрешительного по­рядка занятия деятельностью судебного переводчика в Рос­сийской Федерации может стать причиной аналогичного социального конфликта. Рос­сийские судебно-переводческие организации способны успешно справиться с задача­ми судебно-полицейского и официального перевода.

Право пользоваться родным языком и бесплатными услу­гами переводчика гарантировано в Российской Федерации всем участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим русским языком. Пока нет единства мнений о том, кто может быть судеб­ным и полицейским переводчиком. У теоретиков преоблада­ют предложения скопировать зарубежный опыт. Подражате­ли Запада требуют учреждения особого института присяж­ных переводчиков, как правило дипломированных специали­стов, которые аттестуются и лицензируются уполномоченны­ми государственными органами или состоят в профессиональ­ных саморегулируемых организациях. Некоторые считают, что целесообразно ввести специальные учебные курсы подготов­ки судебных переводчиков в вузах и создавать штатные под­разделения переводчиков при учреждениях МВД, судах и т.п. Под все эти мнения подводится идеологическая база защиты государственных интересов и прав человека, повышения ка­чества перевода и экономии средств федерального бюджета. Между тем в основе подобных взглядов лежит не анализ ис­тинного положения вещей в России и за рубежом, а миф о нем. Первое место в мифотворчестве по праву занимает ста­тья Наталии Кучер «Перевод не важен. Лишь бы деньги пере­вели», опубликованная в «Парламентской газете» № 17 (2269) от 13 марта 2008 г. Статья изобилует ложными посылками: «…во Франции весь переводческий рынок подчиняется госу­дарственному лицензированию. Заниматься переводами без лицензиитам вообще запрещено законом. В Германии пере­водчики сдают экзамены при торгово-промышленных палатах соответствующих земель иназначаются на должность судами. Официальные учреждения на территории Германии не при­знают переводы, сделанные иностранными фирмами. такой страны, как Британские Виргинские острова, вообще нет на карте мира». Судебный перевод «произведен в генералы», на­зван отраслью права. Под стать посылкам и выводы. Н. Кучер собрала призывы лиц разных профессий: переводчики в судах много зарабатывают, надо поставить их под контроль госу­дарства! Или: переводчиков нужно лицензировать, иначе они неправильно переведут важные документы! Автор не поясня­ет ни то, какие сверхчеловеки будут заниматься лицензирова­нием, ни то, чем судебные переводчики отличаются от других налогоплательщиков РФ, зарабатывают ли они больше наших никем не лицензируемых олигархов, например Абрамовича. Не говорит, почему переводчиков документов причисляют к осо­бо опасным «врагам народа», которые, как некогда «врачи-вре­дители», склонны к фальсификациям, усердно выдавая, напри­мер, иностранных усыновителей – педофилов – за приличных людей. И зачем, если уж до конца следовать терминологии вре­мен «отца всех народов», проявлять такое низкопоклонство перед Западом, принимая без доказательства полезность для России зарубежного опыта насаждения «присяжных», «серти­фицированных», «лицензированных» и т.п. переводчиков?

Элементарное исследование иностранных информационных ресурсов показывает, что институт присяжных переводчиков за рубежом действительно стар и превратился он в пережиток про­шлого. Этот вывод и наши эмпирические данные свидетельству­ют о том, что не все так плохо в этом отношении в нашем бого­спасаемом отечестве и что, будь реализованы упомянутые выше призывы к бездумному копированию чужого опыта на террито­рии РФ, мы неизбежно почувствовали бы удар тех же граблей, которые уже прошлись по лбам иностранных коллег.

Структура языков, востребованных в уголовном процес­се, отличается пестротой и структурной неустойчивостью. Например, в Бюро переводов при районном суде Южного рай­она Нью-Йорка с 1 июня 2001 г. по 20 апреля 2011 г. было зарегистрировано 61 566 обращений за 65 языками и диалек­тами. Среди них число обращений за языками: испанским – 49 052; китайским – 5 537; русским – 1 383; арабским – 1 191; корейским -595. Языки французский, урду, пенджаби, иврит, пушту, албанский, сомалийский, бенгальский, португальский, турецкий, немецкий требовались от 450 до 100 раз. Языки ита­льянский, греческий, японский, вьетнамский, индонезийский, персидский, украинский, литовский, тайский и ряд других использовались от 100 до одного раза. В среднем оказывают­ся услуги устного и письменного судебного перевода 470 раз в месяц на 18 языках [United States District Court, Southern District of New York, http://sdnyinterpreters.org/faq.php#faq_28]. Группа канадских специалистов отмечает, что на потребнос­ти в языках перевода отражаются судебная практика, межэт­ническая напряженность, различные события и пр. Поэтому спрос является волнообразным.

Структурную неустойчивость спроса на языки перевода подтверждает опыт автора 2003-2011 гг. по обслуживанию 90% всей потребности в судебных переводах правоохранительных и судебных органов в основном Ростовской области и Север­ного Кавказа.

Упал спрос на английский, немецкий, испанский, француз­ский, латышский, литовский, эстонский, польский, корей­ский, китайский, сербский и финский языки в связи с декри­минализацией соответствующих дел по линии таможенного контроля. Сокращаются обращения за языками персидским (фарси) и дари, что отражает простое снижение количества обращений граждан Афганистана в органы Федеральной миг­рационной службы по поводу предоставления им статуса бе­женцев вследствие ужесточения в этом отношении миграци­онной политики российского государства. Растет потребность в таджикском и узбекском языках. А кыргызский язык, весь­ма востребованный три года назад, сегодня почти не нужен.

Более или менее постоянна потребность в армянском, азер­байджанском, грузинском, цыганском, ингушском, чеченском и дагестанском (аварском и даргинском) языках. Спрос на судебный перевод грузинского языка остается на высоком уровне со сдвигом от общеуголовных преступлений к различ­ным нарушениям государственной границы РФ, паспортно- визового режима и т.п. Постоянна характеристика спроса на язык цыган [см. более подробно: Винников А.В. Языки этни­ческих криминальных групп (цыганские, кавказские и пр.) в уголовной практике ФСКН России. Проблема компетентнос­ти переводчиков // Вестник Сибирского юридического инсти­тута ФСКН России. 2012. № 1 (10). С. 187-197]. Частота обра­щений за чеченским переводом в нашей практике упала за счет того, что с отменой режима контртеррористической операции возобновилось судопроизводство в Чеченской республи­ке. Одно из первых упоминаний видов судебных переводчи­ков содержит Уголовно-процессуальный закон Королевства Испании 1882 г.: переводчиками назначаются любые лица, понимающие язык. Переводчик не обязательно должен быть профессиональным. Такое же по смыслу положение входит в современный УПК Испании: переводчиком может быть лю­бое лицо, знающее язык, предварительно принявшее на себя обязательство об ответственности за заведомо неправильный перевод. Аналогичные по смыслу диспозиции содержат ста­тьи УПК России, Франции, США, Великобритании, Канады, Германии, Австрии и Австралии.

Ана Арривас Абеледо, изучая судебный и полицейский пе­ревод в Барселоне, не обнаружила среди переводчиков около 110 ежедневно проходящих с их участием судебных заседаний во Дворце Юстиции Каталонии ни одного испанца. Наиболь­шим спросом там пользуются румынский, урду и арабский язы­ки. Европейские языки требуются редко, кроме диалектов французского и английского, на которых часто говорят корен­ные жители бывших африканских колоний. Встречаются гру­зинский, русский, армянский, литовский, сербо-хорватский, боснийский и нидерландский языки, иногда редкие и экзоти­ческие языки: волоф, мандинго, суахили, пенджаби, берберс­кий, и т.д. Любой переводчик приносит перед началом судеб­ного заседания присягу в верности перевода [Ana Arribas Abeledo. La interpretacion judicial: El interprete de la Ciutat de la justicia. Trabajoacademico de cuartocurso. Ubiversidad PompeuFabra. Facultad de traduccion e interpretacion. Dirijidopor Julie Boerie. Junio 2011. P. 48]. То же должен делать любой су­дебный и полицейский переводчик во всех исследованных нами странах. Обязательность присяги переводчика перед началом процесса лишает процессуального смысла существование осо­бых «присяжных переводчиков» в уголовном судопроизводстве.

В США сертифицированными бывают судебные перевод­чики только испанского языка, языка навахо (местных ин­дейцев) и креольского гаитянского языка. В случае необхо­димости суды обращаются к услугам переводческих агентств [Federal Court Interpreters. http://www.uscourts.gov]. Термин «присяжный переводчик» происходит из Германии. Здесь, не­смотря на богатую историю судебного перевода – свыше 60 лет, – до сих пор нет единого закона о нем на федеральном уровне. Разрозненные нормативные акты существуют только в некоторых федеральных землях ФРГ. Судебные и полицей­ские переводчики в разных федеральных землях называются присяжными, общественными, уполномоченными и т.д. Экза­мены на звание присяжных и судебных переводчиков прини­маются разными государственными административными и учебными учреждениями в девяти федеральных землях ФРГ, причем в земле Гессен – по 31 языку и по редким языкам и диалектам. В двух землях прием экзаменов прекращен.

Профессия устного и письменного переводчика в ФРГ не лицензируется. Поэтому дилетанты, владеющие иностранны­ми языками, также могут привлекаться судами и полицией к работе в качестве переводчиков [Bender Jennifer. Gerichtsdolmetscher und Urkundenьbersetzer http://www.leginda.de/leginda-blog-komplettansicht/items/gerichtsdolmetscher-und-urkundenuebersetzer.html].

Присяжный судебный переводчик в Германии переводит также правовые документы, одновременно удостоверяет под­линность оригинала документа и верность его письменного перевода [там же], и его роль, как гаранта правильности пе­ревода, уникальна.

Председатель объединения присяжных переводчиков г. Лейпцига (ФРГ) Ирина Истомина указывает на распрост­раненность привлечения переводчика полицией Германии че­рез бюро переводов. Полицейские переводчики могут оказать­ся не присяжными, каждый и без того дает подписку об от­ветственности за заведомо неправильный перевод [Irina Istomina.Wenn Laiendolmetschen. Zeitschrift «Deutsche Polizei», Heft 12/2000].

Законодательство Французской Республики закрепляет процессуальный статус судебных переводчиков как судебных экспертов. Все они официально числятся в Национальном реестре судебных экспертов, к которому рекомендуется обращаться судам. Однако эксперты-переводчики недоступны гражданам в простых правовых ситуациях.

Например, предоставление переводчика не обязательно при составлении первичного протокола задержания. Процес­суальный закон Франции не требует обязательного обраще­ния к эксперту-переводчику из Национального реестра, до­пуская привлечение в качестве переводчика любого компе­тентного лица [Bulletinofficiel du Ministиre de la justice n° 85 (1er janvier – 31 mars 2002) http://www.justice.gouv.fr/bulletin-officiel/dage85d.htm].

Минюст Канады проводит экзамены переводчиков и суро­во их отсеивает. В результате на Большой Торонто, где про­живает 1,4 миллионов человек, которые не говорят ни по-ан­глийски, ни по-французски, есть лишь 73 аккредитованных и 112 условно аккредитованных судебных переводчиков. Из них только два переводчика португальского языка, один – италь­янского и один – мандаринского наречия китайского языка. Ни одного – корейского, турецкого, филиппинского, кхмерс­кого, тамильского, пенджабского, африканских языков. В 2000-2001 гг. при Минюсте работали более 200 переводчиков письменных и устных, аккредитованных и неаккредитованных (которые вполне допускаются к судебным заседаниям и пред­варительному следствию канадским УПК!). Тем не менее су­дьи буквально дерутся за переводчиков [Christine Viens, Georges L. Bastin, Solange Duhamel et Roselyne Moreau. L’accrnditation desinterprntes judiciaires].

Аккредитованными в Австралии считаются лица, числя­щиеся в реестрах национального государственного офиса по аккредитации письменных и устных переводчиков (NAATI) и Австралийского института письменных и устных перевод­чиков (AUSIT). При отсутствии аккредитованных переводчи­ков можно привлекать к уголовному процессу по контракту неаккредитованных. Суд заказывает переводчика из любого источника, который целесообразен по затратам и по време­ни, потраченного переводчиком на дорогу.

Не допускается отказывать гражданам в переводчике по причине отсутствия финансирования [Federal Magistrates Court Interpreter and Translator Policy. http://www.fmc.gov.au/services/html/interpreters.html].

Австрия считается образцовой страной в отношении пра­вильного обеспечения реализации в судах и полиции принци­па национального языка судопроизводства. В этой стране су­дебные переводчики являются членами Австрийского объ­единения присяжных и сертифицированных судебных пере­водчиков. Вместе с тем к австрийскому уголовному процессу могут привлекаться нештатные специалисты и переводчики [Dolmetchenimasylverfahren.Handbuch.BundesministeriumfurInneres der RepublikOsterreich.Druckerei Berger, Wiener Strafie 80, 3580 Horn. 1. Auflage, 2006], что является не исключением, а пра­вилом. Национальный процессуальный закон не прописывает подробно роль переводчика и не ограничивает его права, а действующий в Австрии закон об экспертах и переводчиках не задает разрешительного принципа их деятельности; про­писана только присяга переводчика и порядок его привлече­ния [Irene Kornauth und Oliver Scheiber. Bericht von der Enquete Gerichtsdol metschen.02.10.2006.http://www.richtervereinigungat/content/view/164/58/]. По некоторым языкам аккредитован­ных судебных переводчиков не хватает или вовсе нет. Напри­мер, на всю Австрию есть только один официальный пере­водчик грузинского языка. Нет многих африканских и азиатс­ких языков. Нет переводчиков в системе исполнения наказа­ний, так каке на это не предусмотрено бюджетным финанси­рованием [Mangelan qualifizierten Dolmetschern. Polizei und Justiz. 04.10.2006 // http://oesv1.orf.at/stories/141284].

Большинство судебных переводчиков США работают по индивидуальным контрактам. При большой загрузке суды со­здают при себе штатные единицы переводчиков почти всегда только испанского языка. Зарплаты штатных переводчиков составляют 30,000-80,000 долларов в год. Устные и письмен­ные судебные переводчики могут получить более 100 000 дол­ларов в год, но обычно при условии переработки времени.

Гонорары контрактных сертифицированных и профессио­нально квалифицированных или несертифицированных судеб­ных переводчиков США в 2010 г. были следующими: за полный день работы -388/187 долларров, за первые полдня – 210/103 дол­ларов, за вторые полдня – 176/103 долларов; сверхурочные (бо­лее 8 часов в один день) – 55/ 32 долларов за полный или непол­ный час сверхурочных. Сверхурочные не относятся к времени, проведенному в пути. Их отсчет начинается после 17.30.

Служба письменного и устного судебного перевода Депар­тамента юстиции штата Коннектикут выплачивает штатным устным переводчикам сдельно от 15.93 долларов за час, мини­мум за 4 часа, повременно – от 22.29 долларов за час. Дорога оплачивается частично (расход топлива) [Court Interpreter and Translator Services.State of Connecticut Judicial Branch. http://www.jud.ct.gov/external/news/jobs/interpreter.htm].

В 2000-2001 гг. затраты канадского государства на гонорары, командировочные расходы и пр. более двухсот переводчиков письменных и устных более 60 языков и диалектов, аккредито­ванных и неаккредитованных, работавших в этот период при Минюсте Канады, составили почти 1 млн. долларов. Более все­го работы для них было в Монреале. Переводчики в провинции Онтарио получают 25 долларов в час, причем минимум за три часа [Christine Viens, Georges L. Bastin, Solange Duhamel et Roselyne Moreau. L’accrnditation des interprntesjudiciaires].

Британская пограничная служба платит за устный пере­вод с понедельника по пятницу: в 1-й час 48 фунтов, затем: с 8.00 до 18.00 – 16 фунтов за час; с 18.00 до 08.00 – 20 фунтов за час. В субботу: в 1-й час – 72 фунта, затем 26 фунтов за час. В воскресенья и праздники: в 1-й час – 72 фунта, затем 32 фунта за час. Минимальный период оплаты – за три часа (например, с понедельника по пятницу 08.00 – 18.00 48 фунтов). Оплата проезда переводчика на легковом автомобиле, если путь бо­лее 50 миль в одну сторону, -23,8 фунта за каждую милю сверх 50 миль. Оплата стоянки автомобиля – до 13 фунтов на крат­косрочной стоянке. Полная компенсация проезда в обще­ственном транспорте – по предъявленным билетам. Возмож­на оплата такси. Оплата питания: суточные – 26 фунтов. Вре­мя в пути: первые три часа (при поездке в каждом направле­нии) не оплачиваются. Любые последующие часы оплачива­ются по тарифной ставке перевода.

Австралийские власти платят за устную работу в судах профессиональным и полупрофессиональным переводчикам: за половину дня (10-13 час.) – 135/90-125 долларов; за полный день (10-16 час.) – 178/150-165 долларов; за письменный пере­вод юридических текстов: 36,3 долларов за первые 100 слов и 22,8 доллара за последующие блоки по 100 слов [Scheherazade Rogers.T&I Labour Market in Australia // http://www.ling.mqedu.au/translation/lmtip_australia.htm].

Значительность издержек на судебных и полицейских пе­реводчиков вынуждает власти зарубежных стран искать пути экономии. В этой связи австралийская исследовательница Ш. Роджерс видит в спорах о том, какая модель судебно-переводческих организаций лучше – государственная или частная, не более чем слабо скрытое стремление к экономии бюджетных средств. По ее мнению, на экономию способна только частная форма собственности судебно-переводческих организаций [там же].Тот же вывод сделан в отношении России [Винников А.В. Судебный перевод и судебно-переводческие организации // Российский юридический журнал. 2012. № 2. С. 167-174].

Государственная правоохранительная система явно пере­стает без посторонней помощи справляться с растущей нео­пределенностью лингвистического состава судебных и поли­цейских переводов, с одной стороны, и с неуправляемым мно­жеством присяжных, аккредитованных или неаккредитован­ных дипломированных и недипломированных независимых переводчиков – с другой. Еще менее управляемы массы «пе­реводчиков» – носителей языков – представителей различных этносов, которых все в большем количестве приходится при­влекать к участию в уголовных процессах вместо дипломиро­ванных специалистов.

Особенно часто соображениями экономии средств руко­водствуется полиция. В Баварии (ФРГ) каждый полицай-пре­зидиум ведет свой список переводчиков. В нем главный кри­терий не квалификация, а цена услуг переводчика. В поли­цай-президиуме Мюнхена ставка оплаты одного часа работы переводчика составляет в среднем 20-25 евро. Тем, кто пре­тендует на меньшее, полицейские дают нагрузку больше. Это неквалифицированные дилетанты – студенты или домохозяй­ки, нуждающиеся в карманных деньгах. Им возмещаются зат­раты за один час проезда к месту работы. В полицай-президи­уме Верхней Баварии переводчик в среднем получает гоно­рар в 25 евро за час и никакой компенсации проезда. Если вся поездка переводчика займет два часа, а работа – один час, то часовая оплата переводчика составит 8,33 евро. У этого по­лицейского учреждения большие трудности с привлечением хоть каких-то переводчиков. Для сравнения: по закону о воз­мещении издержек юстиции ФРГ судебным переводчикам по­ложено платить 55 евро за час и столько же за все время про­езда [Irene Kornauthund Oliver Scheiber. Bericht von der Enquete Gerichtsdolmetschen]. В РФ ставка оплаты труда уст­ного переводчика в судебно-переводческой организации обыч­но равна 200-300 рублей за час.

«Полиция неразборчива», – говорит председатель Австрийс­кого союза судебных переводчиков Кристина Шпрингер. Полиция и юстиция часто пользуются услугами неквалифицированных пе­реводчиков. Максимум в каждом четвертом случае полиция при­влекает официально зарегистрированных переводчиков. Часто переводчиками при допросах служат друзья и родственники подо­зреваемых. Знакомить осужденных с приговорами приходится со­камерникам или охранникам. Они же переводят по иным вопросам для содержащихся в тюрьмах Австрии иностранцев, численность которых доходит до 44% всех заключенных [Infoblatober die Heranziehung von DolmetscherndurchPolizeibehцrden; Mangelanqua- lifizierten Dolmetschern].

Прокуратура Франции обратила внимание на сигналы о том, что в результате чрезмерного усердия полиции в эконо­мии оплаты труда переводчиков далеко не все в порядке. Это может привести к отказу переводчиков от сотрудничества с юстицией [Bulletin officiel du Ministare de la justice n° 85]. Очевидцы свидетельствуют, что французская полиция назы­вает переводчиками тех, над которыми она имеет власть: сту­дентов, у которых кончается учебная виза, лиц, имеющих раз­решение на временное проживание на один год, бедных бе­женцев. Такие «переводчики» переводят все в три слова. Один из них говорит: «Моя задача понять смысл речи и воспроиз­вести ее без перевода» (!). В г. Булонь-сюр-Мер совсем нет переводчиков, приписанных к судам. А те, которые работают постоянно с полицией, не беспристрастны [La PAF embauche des etrangerscontre les droits des refugies http://passworld.over-blog.net/pages/La_PAF_embauche_des_etrangers_contre_les_droits_des_refugies-2381999.html].

Правительства Испании и Великобритании приняли ради­кальное решение: заключить договоры с крупнейшими нацио­нальными коммерческими переводческими агентствами для обслуживания учреждений юстиции. Цена вопроса оказалась весьма значительной. В Великобритании контракт фирмы «Applied Language Solutions» (APL) с Минюстом заключен в 2011 г. на пять лет и предусматривает экономию в 18 млн. фун­тов в год из годового бюджета, составляющего 60 млн. фунтов.

Целью контракта было высвобождение собственных ад­министративных ресурсов полиции и судов, обеспечение на­личия переводчиков, экономия бюджетных средств при кон­троле качества перевода. Там, где контракты заключены с агентствами переводов, удельный вес зарегистрированных пе­реводчиков для полиции оказывается в пределах 12-49%. Это обстоятельство не в последнюю очередь работает в пользу снижения государственных издержек на судебный перевод [Peter Small. Court interpreter shortage nears crisis. Published On Fri, 28 Jan 2011. http://www.thestar.com/news/crime/article/930002—court-interpreter-shortage-nears-crisis].

По свидетельству газеты «Гардиан» [Owen Bowcott and Tom Midlane. Interpreters stay away from courts in protest at privatised contract. guardian.co.uk, Friday 2 March 2012 07.00 GMT; Owen Bowcott. Private court interpretation company “should face contempt proceedings // http://www.guardian.co.uk/law/2012/mar/19/private-court-interpretation-contractor-contempt], большой контракт с APL вызвал гигантскую вол­ну саботажа со стороны «присяжных», «аккредитованных» и прочих обремененных регалиями и привыкших к большим за­работкам независимых судебных переводчиков Великобрита­нии. Более 1 000 переводчиков решили бойкотировать компанию APL. Прежде всего их неудовольствие вызывает падение тарифных ставок: устные переводчики раньше зарабатывали 30 фунтов за час при минимальной длительности заказа три часа. Теперь им предлагают 16-22 фунтов за час, первый час в пути не оплачивается, плата за автомобильное топливо – 20 центов за милю.

Провокационный бойкот агентства APL, устроенный пе­реводчиками, привел к тому, что оно лишилось возможности обслуживать полицию и суды вьетнамским, словацким, турец­ким, тайским, польским, китайским и французским языками. Прессу заполнили «ужастики» о сорванных судебных заседа­ниях, о том, как APL, нарушая права человека, по конференц-связи организовала перевод одному подозреваемому по­ляку, который находился под стражей, и другим подозревае­мым полякам из другой тюрьмы; прозвучали призывы к про­куратуре возбудить против APL уголовное дело по статье о неуважении к суду. Несколько судебных заседаний и в самом деле были отложены в связи с внезапным отказом от работы переводчиков некоторых редких языков, т.е. отнюдь не по вине агентства переводов.

Власти отвечают на нападки однозначно: уголовно-процес­суальный закон страны не требует привлечения каких-то осо­бых судебных переводчиков. В связи со сложившимся поло­жением Минюст Великобритании временно разрешил органам правосудия обращаться к иным переводчикам вне рамок го­сударственного контракта с APL. Борьба интересов частни­ков и государства продолжается.

Три крупных испанских агентства переводов связаны кон­трактами с правоохранительной системой страны. Наиболее известным из них является фирма – поставщик общественных услуг «SEPROTEC MULTILIBGUAL SOLUTIONS SL.». По данным Аны Абеледо, это крупное предприятие, имеющее 145 штатных и 1 200 нештатных сотрудников. В штате фирмы нет специальных судебных переводчиков. Всем переводчикам читают краткий юридический курс и предоставляют матери­алы для самоподготовки. Любой из них может командировать­ся в распоряжение судов и полиции. По контракту, который заключается на два года, «SEPROTEC» обслуживает, в част­ности, Департамент юстиции и МВД Каталонии. От содер­жания собственного штата переводчиков эти структуры от­казались. Фирма «SEPROTEC» оказывает также услуги му­ниципалитету Мадрида. Он устал от сотрудничества с фрилансерами, огромные счета которых многие месяцы не опла­чивались, и предпочел респектабельную фирму, которая дер­жит своих сотрудников в узде [Ana Arribas Abeledo. La interpretacion judicial].

Так же как в Великобритании, профсоюзы, организации переводчиков и независимые переводчики-кустари Испании немедленно двинулись в поход на защиту «прав подсудимых и задержанных, за высокое качество юридических переводов», а в сущности, за сохранение своих сверхдоходов и давно уста­ревшей полузаконной монополии на профессию. А терять им есть что: общественная организация ASETRAD – Испанская ассоциация письменных переводчиков, корректоров и устных переводчиков – сетует на «недостаточную для гарантии каче­ства перевода» оплату труда судебных переводчиков, ведь в случае платы им, как частным лицам, тариф Минюста Испа­нии составлял 60 евро за час без НДС, оплата времени ожида­ния – 50% базового тарифа; тариф муниципалитета Мадрида для местных отделений центральных органов управления для тех же услуг равен 28 евро за час без НДС, возмещение време­ни ожидания – через 90 минут [Lacalidad de la interpretacion judicial y policial: Cjmunicado de prensa de ASETRAD (18/02/ 2010) // http://www.asetrad.org/index.asp?op=12&detalle=246&pag]. Работа через фирму «SEPROTEC» значительно сни­жает оплату труда исполнителей. Первоклассный аттестован­ный переводчик Хорхе Касальдуэро жалуется: «Мой опыт переводчика в суде: час езды туда и час обратно, 20 минут ра­боты. Всего 16 на руки плюс 5,4 за время в дороге вне Мад­рида. Часовой тариф получился 7,1 – почти половина зара­ботка официанта на летней веранде. В суде у меня никогда не спрашивали подтверждения моей квалификации» [Jorge Casalduero. Aventuras y desventuras… adventuras // pdf.www. rpedram.com/sepro/aventuras.pdf].

Испанский переводчик Фернандо Гаскон (псевдоним «При­сяжный гасконец») возмущен «экстернализацией» услуг и ис­чезновением независимых судебных переводчиков как профес­сии. «В последние годы, – пишет он, – руководство юстиции склонно поручать коммерческим предприятиям переводчес­кое обслуживание судов. Это привело. к уменьшению платы переводчикам, так как часть платы заказчика удерживается посредником. Мы стали получать 10-15 за час без учета вре­мени ожидания или в пути» [Fernando A. Gascуn. Unabreveradiografaa de la interpretaciуn judicial en Espaсa. La linternadeltraductor. nъmero 6. Diciembredel 2011 // http:// www.lalinternadeltraductor.org/n6/interpretacion-judicial.html]. Далее «Присяжный гасконец» проявляет подлинную манию величия: «Заказчики напрасно удивляются, когда слышат, что независимый переводчик в суде может получать от 90 за час. Приведем пример: гражданское дело о спорной сумме в 50 000. Если переводчик назначил цену 120 за час на плановую длительность процесса, за два часа он получит 240. В то же время прокурор получил бы около 11 500 без НДС с каждой из процессуальных сторон в первой и второй инстанции. Го­норар переводчика по сравнению с прокурорским гонораром ничтожно мал!» [там же]. Сайт профсоюза предприятия «SEPROTEC» бьет тревогу, выдавая «секрет», что инициатор снижения доходов переводчиков – не фирма, а государство- заказчик, вынужденное экономить на своих расходах: «Про­изошло резкое снижение тарифов государством: с 27 до 13,33 падает часовая тарифная ставка для работника» [Ofertasyrecortesindirectos. Acciуnsindical en SEPROTEC //http://accionsindicalenseprotec.blogspot.es/].

Зарубежные общественные и профессиональные органи­зации переводчиков не могут скрыть зависти к агентствам переводов, которые не нуждаются в их опеке. Известная нам И. Истомина из Лейпцига в статье «Когда дилетанты перево­дят» обрушивается на агентства переводов в связи с тем, что к присяжным переводчикам просто не обращаются из-за их дороговизны, а агентства сбивают цены. Не нравятся ей и прямые контакты полиции с переводчиками: суды подают в полицию списки присяжных переводчиков, составленные са­морегулируемыми организациями судебных переводчиков, но из них полиция может использовать едва ли одну треть, так как переводчики не могут явиться в рабочее время, а вечером работать не хотят, не всегда свободны, ездят в командиров­ки, иногда имеют маленьких детей или в отпуске по беремен­ности и родам, плохо относятся к работе с полицией (недо­статочная оплата, сверхурочная работа и т.п.) [Irina Istomina.Wenn Laiendolmetschen].

Для разрешения вопроса И. Истомина просто предлагает полиции и судам вместо услуг коммерческих конкурентов ус­луги собственного объединения: дескать, обращайтесь к нам непосредственно, мы же лучше конкурентов (!) [там же].

Удивительно, что небескорыстные «борцы за права трудя­щихся и права человека» в традициях патернализма взывают о помощи к государственной власти, не понимая, что именно пра­вительство, как инициатор реализации мер по экономии обще­ственного богатства, ответственно за неблагоприятные для них изменения в сфере судебного и полицейского перевода.

Миф о судебном переводе гласит, что это некая особая профессия, требующая наличия глубоких знаний и практичес­ких навыков в области лингвистики, юриспруденции и куль­туры. На самом делепереводчик – массовая и универсальная профессия. Подозреваемый или подсудимый просто должен понимать, что происходит, как если бы это было на его род­ном языке. Необходимо знание переводчиком двух языков и предмета перевода. Переводчику приходится работать с раз­ными специалистами. Это не значит, что он должен овладеть и профессиями каждого. В нашем случае переводчик – не юрист. Для его специальной подготовки достаточно очень краткого курса. Следует учитывать, что процесс перевода в общем слу­чае не обмен речами в пустоте, а конференция в конкретной обстановке; в ней участвуют несколько лиц, которые пользу­ются, помимо языковой коммуникации, невербальными сред­ствами общения, руководствуются логикой, интуицией, жиз­ненным опытом и здравым смыслом, знанием сторонами мате­риалов дела. Это позволяет нейтрализовать возможные (и даже неизбежные) ошибки переводчика. Вспомним Сервантеса: «Пе­ревод – это ковер, вывернутый наизнанку.»

Немецкие руководители часто используют непривычный для нас термин «ьberqualifiziert» (слишком высоко квалифи­цирован) в качестве негативной резолюции на заявлениях и анкетах претендентов на прием на работу в тех случаях, если, например, на должность продавца магазина претендует чело­век с дипломом о высшем образовании. В практике автора был случай, когда перевод постановления о привлечении в каче­стве обвиняемого лица даргинской национальности (имеюще­го только среднее образование) был поручен носителю дар­гинского языка с таким же образованием, а обвинительное заключение по тому же уголовному делу с русского на дар­гинский язык перевел даргинец – профессор филологии дар­гинского языка. Как ни парадоксально, профессор оказался для обвиняемого «ьberqualifiziert», так как он счел его пере­вод неправильным и невразумительным, в отличие от понят­ного ему перевода, выполненного «неквалифицированным» переводчиком. Точно так же по результатам многочисленных судебных процессов в России, в которые судебно-переводчес- кая организация автора направляла переводчиков далеко не­формального ритуала. Исследователь судебного перевода в США д-р философии Богумила Михалевич [Bogumila Michalewicz Ph.D. (a.b.d.). Preparaciуnacadйmica de interpretes y traductores: lagunas y mares. Seminariotraducciуn e interpretaciуnespecializadas (25 feb 2002) // http://www.apuntesonline.org/ponenciaBogumila.htm] отмечает, что упомя­нутый нами ранее квалификационный экзамен для перевод­чиков испанского, креольско-гаитянского и навахо языков сдают только 8-24% переводчиков. Никакого специального образования от них не требуется. Сдавать можно сколько угод­но раз. Некоторые сдают экзамен на восьмой-девятый раз просто потому, что экзаменационная комиссия от них уста­ла. Б. Михалевич негодует: переводчиков надо сертифициро­вать, ведь неверный перевод в суде может привести к приня­тию неправосудных решений, как неверный медицинский пе­ревод – к смерти больного! [там же] Очень жаль, что она не уточняет, в какой области медицины нужно сертифицировать медицинских переводчиков – в гинекологии, общей хирургии или, скажем, в стоматологию. Ведь лексика в этих областях неодинакова, и даже сами врачи в смежных специальностях не разбираются.

Восстание независимых переводчиков против судебно-пе- реводческих организаций и в конечном счете против обще­ственных интересов напоминает движение английских лудди­тов времен технической революции под лозунгом вывода из строя станков, а по амбициям и бессмысленности – давно из­вестную борьбу с ветряными мельницами.

Иностранные судебно-переводческие организации просто вменяют в обязанность своим операторам баз данных объяс­нять переводчикам, что тарифы для них в конечном счете ус­танавливает Министерство юстиции. Добросовестным испол­нителям рекомендуется предлагать больше работ, а ленивых и жадных удалять из базы данных [Jorge Casalduero.Aventuras y desventuras…].

Единственной областью, где оправданно существование особого разряда переводчиков, частично наделенных нотари­альными функциями, является официальный перевод доку­ментов. Однако и здесь существует простое и недорогое ре­шение, которое позволит избежать перестройки российской нотариальной системы. Оно предложено в письме Президен­та Союза переводчиков России Л.О. Гуревича в Минюст Рос­сии от 20 декабря 2011 г. Его смысл в том, чтобы отечествен­ная юстиция, и в частности нотариат, наконец перестали иг­норировать коммерческие организации переводчиков.

Аутентичность перевода документа, выполненного пере­водчиком в порядке служебного задания, по Л. Гуревичу, мо­жет считаться подтвержденной фактом наличия трудовых отношений переводчика и бюро или агентства переводов (если последние пользуются доверием нотариуса – А.В.). В этом случае нотариусу перед совершением соответствующей над­писи достаточно проверить документы, удостоверяющие лич­ность переводчика, выданные ему этим работодателем.

В роли работодателей лиц, выполняющих письменный перевод документов граждан, могут выступить судебно-перевод- ческие организации.

Библиографический список:

1. Винников А.В. Судебный перевод и судебно-переводческие орга­низации // Российский юридический журнал. 2012. № 2. С. 167-174.
2. Винников А.В. Языки этнических криминальных групп (цы­ганские, кавказские и пр.) в уголовной практике ФСКН России. Проблема компетентности переводчиков // Вестник Сибирского юридического института ФСКН России. 2012. № 1 (10). С. 187-197.
3. Ana Arribas Abeledo. La interpretacion judicial: El interprete de la Ciutat de la justicia. Trabajoacademico de cuarto- curso.UbiversidadPompeuFabra. Facultad de traduccion e interpretacion.Dirijidopor Julie Boerie. Junio 2011. http://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=Ana-Arribas-Abeledo&source=web&cd=22&ved=0CGQQFjABOBQ&url=http%3A%2F%2Fwww.recercat.net%2Fbitstream%2Fhandle%2F2072%2F179272%2FArribasAbeledoAnaTA.pdf%3Fsequence%3D1&ei=lKjT4y3Fain4gT2mJXACQ&usg=AFQjCNGJpxtJXXUntlo2s8LGVfdsLMPvNw&cad=rjt.
4. Bender Jennifer. Gerichtsdolmetscher und Urkundenu- bersetzer.http://www.leginda.de/leginda-blog-komplettansicht/items/ gerichtsdolmetscher-und-urkundenuebersetzer.html
5. Bogumila Michalewicz. Ph.D. (a.b.d.). Preparaciуnacadёmica de interpretes y traductores: lagunas y mares. Seminariotraducciуn e interpretaciуnespecializadas (25 feb 2002) // http://www.apuntesonline.org/ponenciaBogumila.htm.
6. Christine Viens, Georges L. Bastin, Solange Duhamel et Roselyne Moreau. L’accreditation des interpretesjudiciaires au Palais de justice de Montre al http://www.google.ruurl?sa = t&rct=j&q= l’accr% C3%A9ditation%20des%20interpr%C3%A8tes%20judiciaires%20au% 20palais% 20de%20justice%20de%20montr%C3%A9al&source = web&cd = 1&sqi = 2&ved = 0CCYQFjAA&url = http%3A%2 F%2Fwww.erudit.org%2Frevue%2Fmeta%2F2002%2Fv47%2 Fn2%2F008016ar.pdf&ei = z FWiT9_sAuba4QTO_6DoCA&usg = AFQjCNFiWZ_ML8f14uyonokE8sZvkpc_iQ&cad=rjt.
7. Court Interpreter and Translator Services. State of Connecticut Judicial Branch. http://www.jud.ct.gov/external/news/jobs/interpreter.htm.
8. Dolmetchenimasylverfahren. Handbuch. Bundesministe- riumfurInneres der Republik Osterreich. Druckerei Berger, Wiener StraBe 80, 3580 Horn. 1. Auflage, 2006.
9. Fernando A. Gascon. Unabreveradiografea de la interpretacion judicial en Espana. La linternadeltraductor. numero.
10. Irene Kornauth und Oliver Scheiber. Bericht von der Enquete Gerichtsdolmetschen.02.10.2006.http://www.richtervereinigung.at/content/view/164/58/.
11. Irina Istomina.Wenn Laiendolmetschen. Zeitschrift «Deutsche Polizei», Heft 12/2000.
12. Federal Magistrates Court Interpreter and Translator Policy. http://www.fmc.gov.au/services/html/interpreters.html.
13. Jorge Casalduero. Aventuras y desventuras… // adventuras.pdf. www.rpedram.com/sepro/aventuras.pdf.
14. Lacalidad de la interpretacion judicial y policial: Cjmunicado de prensa de ASETRAD(18/02/2010) // http://www.asetrad.org/index.asp?op=12&detalle=246&pag.
15. La PAF embauche des etrangerscontre les droits des refugies http:/ /passworld.over-blog.net/pages/La_PAF_ embauche_des_etrangers_ contre_les_droits_des_refugies-2381999.html.
16. MangelanqualifiziertenDolmetschern. Polizei und Justiz. 04.10.2006. http://oesv1.orf.at/stories/141284.
17. Owen Bowcott and Tom Midlane. Interpreters stay away from courts in protest at privatised contract. guardian.co.uk, Friday 2, March 2012 07.00 GMT.
18. Owen Bowcott. Private court interpretation company “should face contempt proceedings // http://www.guardian.co.uk/law/2012/mar/19/private-court-interpretation-contractor-contempt.
19. Peter Small. Court interpreter shortage nears crisis. Published On Fri, 28 Jan 2011 // http://www.thestar.com/news/crime/article/930002—court-interpreter-shortage-nears-crisis.
20. Scheherazade Rogers. T&I Labour Market in Australia // http:// www.ling.mq.edu.au/translation/lmtip_australia.htm.
21. UK  Border Agency. Interpreters. http://www.ukba.homeoffice.gov.uk/aboutus/workingforus/centralinterpretersunit/.
22. United States District Court, Southern District of New York, http: //sdnyinterpreters.org/faq.php#faq_28.